60-летняя Надежда (Надежда Константиновна Морошан, в постриге - матушка Елисавета) встречает на пороге двухэтажного дома на ул. Радивиливской в Почаеве на Тернопольщине. Неподалеку от Почаевской лавры работает приют "Дом милосердия". 10 монахов и послушников ухаживают здесь за 30 больными и пожилыми. Сестра Надежда - старшая, одна из основателей приюта.

- Лежала у нас женщина с раком груди. Рана открылась, из артерии кровь брызгала, так мы доктора вызвали. Он глянул, спрашивает: "А шо вы здесь таких держите?" Попросили забрать ее в больницу, но он отказался. А мы терпим. У нас на огороде пять комплектов одежды той женщины закопаны - их стирать нельзя. С тех пор как наша богадельня работает, уже человек 60 похоронили... 

В помещении длинный коридор соединяет кухню и пять узких комнат-келий. В кухне на плите 10-литровое корыто с нарезанным картофелем. Послушница шинкует капусту.

В келье на кроватях лежат бывшие прислужницы Лавры - Марфа Ищакова, которой за 80 лет, и 79-летняя Нина Федорова.

- Ну, как жизнь, Марфочка, расскажешь нам о своих детках? - сестра наклоняется и кричит женщине в ухо.

- Говорите громче, не понимаю вас. А! Дети! Дочечка моя в 3 годика умерла. Собака укусила ее за правый висок, и пошло воспаление мозга. А сынок старшенький, Гена, умер 8 февраля в восемь вечера, в воскресенье. Вышел в коридор и упал — небесная сила забрала.

Марфа Ищакова с закрытыми незрячими глазами неподвижно лежит на подушке...

- Эта женщина родом из России, документов нет. Несколько десятков лет прислуживала в Почаевской лавре. Когда ослепла, почти оглохла и не смогла двигаться, забрали ее сюда. Теперь часто молится длинными молитвами. Как-то слышала от нее: "Каюсь, шо сапоги с немца мертвого сняла. А в чем же было ходить?"

Во дворе стоит маленькая церковь. Трое послушников в рясах выгружают из машины газоблоки.

- Наш большой корпус в ноябре сгорел. Был банный день - как раз от баньки огонь и пошел. 10 часов горел. С Божьей помощью отстраиваем, - объясняет монахиня.

В церковь заходит 45-летний Валерий Лопухов. 

- Капитан сухогруза был, потом войну в Абхазии прошел, большой человек, - представляет его монахиня.

- В 2002-м мать в Ялте умерла, а сестра боялась, что я на квартиру рассчитываю. Выбросила куда-то мои документы. Я продал за 120 гривен свой видик и поехал в Луцк. Там у меня знакомые были. Год работал на пароходике, потом его продали. Жил по подвалам, а последний год в сарае, когда на дворе минус 19 было. На ночь каждый раз брал с собой бутылку водки. Полбутылки выпивал перед сном, остальное в четыре утра, - рассказывает.

В Почаев Валерий приехал семь лет тому назад. В приюте работает кочегаром.

- Каждый час дрова в котел подкидываю. Между работой кимарю. Будильник наставляю, чтобы не проспать.

Ведет в подвал обгоревшего корпуса, к котлу.

- Вот здесь мой угол, - показывает матрас за цветастой занавеской. На смятом одеяле лежит книга Юлии Вознесенской "Паломничество Ланцелота". На подставке около матраса несколько небольших икон. - Вы напишите, чтобы нам службу дали, чтобы тот Сергий (Владыка Сергий, митрополит Тернопольский и Кременецкий - прим. редакции "ГПУ") шось подумал, - переходит на украинский язык. - До лавры добрый километр идти. Я то еще могу, а вот бабушки лежачие порой хотят со священником поговорить, исповедоваться, причаститься, на службе побыть. А у настоятеля нашей церкви нет времени, надо бы еще одного священника.

В приюте в одной из комнат проживают 72-летний Федор Осипчук, которого привезли из тюрьмы и 73-летний Александр Федоров, бывший тернопольский беспризорный.

- Он жил 10 лет в деревянной будке на поле, - рассказывает матушка Елисавета. - Пес, кот от него ушли из-за холода. А он дальше терпел. Ослеп, так по шнурку ходил к какому-то там крану по воду. Родом из Владивостока. Узнал, что его отец где-то в Польше похоронен - шел туда пешком, но в Тернополе остановился. Какая-то добрая женщина ему консервы иногда приносила.

Здесь тоже есть добрый человек, который раз в неделю в приют немного хлеба привозит. Ищем, кто с молоком помог бы. Наши бабушки его любят...